Стихотворение: Два великанаМихаил ЛермонтовВ шапке золота литого Старый русский великан Поджидал к себе другого Из далеких чуждых стран. За горами, за долами Уж гремел об нем рассказ, И померяться главами Захотелось им хоть раз. И пришел с грозой военной Трехнедельный удалец, — И рукою дерзновенной Хвать за вражеский венец. Но улыбкой роковою Русский витязь отвечал: Посмотрел — тряхнул главою.. Ахнул дерзкий — и упал! Но упал он в дальнем море На неведомый гранит, Там, где буря на просторе Над пучиною шумит. Прости! — мы не встретимся боле, Друг другу руки не пожмем; Прости! — твое сердце на воле... Но счастья не сыщет в другом. Я знаю: с порывом страданья Опять затрепещет оно, Когда ты услышишь названье Того, кто погиб так давно! Есть звуки — значенье ничтожно И презрено гордой толпой — Но их позабыть невозможно: Как жизнь, они слиты с душой; Как в гробе, зарыто былое На дне этих звуков святых; И в мире поймут их лишь двое, И двое лишь вздрогнут от них! Мгновение вместе мы были, Но вечность — ничто перед ним; Все чувства мы вдруг истощили, Сожгли поцелуем одним; Прости! — не жалей безрассудно, О краткой любви не жалей: Расстаться казалось нам трудно, Но встретиться было б трудней! | История: Лечу в самолете. Над горами начинается, как обычно, тряска. Воздушные ямы одна за другой. За бортом чернота. Турбулентность усиливается. Свет в салоне гаснет. Характерно потрескивает пластиковая обшивка. Часть пассажиров впадает в оцепенение, свойственное жертве. Кто-то тихонько подвывает. Кто-то молится. Информационное табло издевательски призывает «не курить и вернуться на свои места». Из кабины пилотов вырастает мрачная фигура летчика. Бледное лицо под цвет белой рубашки. Взгляд устремлен в одну точку. Губы сжаты. Брови сведены. Ну вылитый Ангел Смерти. Он проходит между рядов к загону, где сидят стюардессы. Доносится его злобно-раздраженное: - Девки! Это уже не смешно. Вы более говяного штопора не могли купить? Приземление было мягким.
Злоботрясов, подпустив в штаны. | |