Стихотворение: ПрощаньеМихаил ЛермонтовНе уезжай, лезгинец молодой;
Зачем спешить на родину свою?
Твой конь устал, в горах туман сырой;
А здесь тебе и кровля и покой —
И я тебя люблю!..
Ужели унесла заря одна
Воспоминанье райских двух ночей;
Нет у меня подарков: я бедна,
Но мне душа создателем дана
Подобная твоей.
В ненастный день заехал ты сюда;
Под мокрой буркой, с горестным лицом;
Ужели для меня сей день, когда
Так ярко солнце, хочешь навсегда
Ты мрачным сделать днем;
Взгляни: вокруг синеют цепи гор,
Как великаны, грозною толпой;
Лучи зари с кустами — их убор;
Мы вольны и добры; зачем твой взор
Летит к стране другой?
Поверь, отчизна там, где любят нас;
Тебя не встретит средь родных долин,
Ты сам сказал, улыбка милых глаз:
Побудь еще со мной хоть день, хоть час,
Послушай! час один!
— Нет у меня отчизны и друзей,
Кроме булатной шашки и коня;
Я счастлив был любовию твоей,
Но все-таки слезам твоих очей
Не удержать меня.
Кровавой клятвой душу я свою
Отяготив, блуждаю много лет:
Покуда кровь врага я не пролью,
Уста не скажут никому: люблю.
Прости: вот мой ответ. | История: Как постоянный посетитель, решил внести лепту.
История произошла в середине 80-х, когда ширилось и множилось (во многом
стараниями московских журналистов) движение подмосковных люберов,
внушающее (во многом опять таки их же стараниями) ужас мирным
обывателям.
Итак, автобус, въезжающий в славный город-сателлит, средняя
заполненность салона. Возле двери стоит стероидный качок, заслоняя
проход с обеих сторон поручня. С сидения поднимается субтильный очкастый
мужик и намеревается пристроиться на выход: сначала он пытается обойти
качка справа (неудача), потом - слева (та же история). Качок
поворачивается всем корпусом (шея отдельно двигаться не может) и
произносит:
- Ну чо ты толкаешься, я тоже щас выхожу.
- Да я что, я ничего, не толкаюсь, - отвечает мужик, прикрывая на всякий
случай солнечное сплетение портфелем.
- ПЫТАЕШЬСЯ, - назидательно подняв палец, замечает качок. | |
