Стихотворение: ПророкАлександр ПушкинДуховной жаждою томим,
В пустыне мрачной я влачился, —
И шестикрылый серафим
На перепутье мне явился.
Перстами легкими как сон
Моих зениц коснулся он.
Отверзлись вещие зеницы,
Как у испуганной орлицы.
Моих ушей коснулся он, —
И их наполнил шум и звон:
И внял я неба содроганье,
И горний ангелов полет,
И гад морских подводный ход,
И дольней лозы прозябанье.
И он к устам моим приник,
И вырвал грешный мой язык,
И празднословный и лукавый,
И жало мудрыя змеи
В уста замершие мои
Вложил десницею кровавой.
И он мне грудь рассек мечом,
И сердце трепетное вынул,
И угль, пылающий огнем,
Во грудь отверстую водвинул.
Как труп в пустыне я лежал,
И бога глас ко мне воззвал:
«Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей,
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей». | История: Тетенька рассказывала. Было это в глубокие времена застоя.
На одном из обычных вокзалов провинции приспичило дяденьке в туалет,
пардон, по крупному. Туалет на вокзале представлял собой: деревянный
помост с несколькими вырезанными дырками, причем, никаких перегородок,
а тем более, дверок и в помине не было.
Дяденька был одет по последнему слову моды, дубленочка и шикарная
норковая шапка-ушанка.
Только он забрался на насест, рассупонился и расслабился, как вдруг
в этот момент вошел неказистый мужичонка в замасленной шапочке из
искусственного чебурашки, быстро оценил обстановку и со словами:
- О буржуй, ты здесь с...шь в норковой шапке, а мне ходить не в чем!
быстро снял с него шапку, натянул ему свою и вышел.
Пока дяденька одевался, то да се, выбежал, а мужика, есно, и след
простыл!
В прямом смысле - просрал шапку! | |
